На распутье - Страница 32

— Евгений Семенович, добрый день!

— Да уже вечер, Петр.

Приятно, когда по голосу узнают. В 1965 еще нет мобилок, которые не только номер звонившего покажут, но и его фотографию из того же Google вытащат и приложат.

— Тут товарищ Шелепин дал срочное, внеочередное задание, так что у нас всегда день.

— К съезду что ли? Мне вчера Шокин звонил.

— Ну да… — как всегда, узнаю все последним.

Похоже в ЦК принято разработками «своих» отраслей хвастаться, как в будущем хоккейными командами, или, хуже того, яхтами и бля...и. Раз Александр Николаевич занялся электроникой – нужно показать свои успехи. Причем если дело сорвется, готов спорить, что знаю, кого назначат крайним. С другой стороны, задницу министерство за меня не порвет, но помогать будет не только на бумаге.

— Мне нужно изготовить электровакуумные приборы нового типа.

— Если СВЧ, то это «160», ну, которое НИИ «Исток», во Фрязино.

— Ммм… Высоких частот точно не надо.

— Тогда самое простое на «Светлану» в Ленинград, если хочешь, позвоню Юрию Харитоновичу.

— Спасибо большое, не помешает.

Ура-а-а! Лампы оказывается тоже епархия МЭПа, одной проблемой меньше. В случае чего, есть кому руки от задниц оторвать и в правильное место приставить. — Я тогда перезвоню через полчасика?

— Звони. Да, кстати, а для нас есть идеи?

— Разумеется! Если все получится со стекляшкой, готовое изделие по нашему главку пойдет.

— Это правильно! Ну, надеюсь на тебя.

Только поездки в Ленинград под новый год мне не хватало для полного счастья. Но тут не думать, а бегать надо. Для начала за Анатолием, которого, как всегда, на месте не оказалось. Нашел, объяснил задачу. Хорошо с ним, сказано – срочно ехать, так даже вопросов не возникает зачем и почему сейчас. Только расписание самолетов пошел уточнить по телефону, да Рудольфу Петровичу напомнить масла-бензина залить. Зато свежепринятые мэнээсы поймали за пуговицу на полдороге, еле отбился.

Опять набираю главк.

— А, Петр? Телефон гендиректора, Каминского Ивана Ивановича, я тебе нашел.

— Диктуйте…

— Вот только есть проблема… — Ермаков замялся. — Знаешь, не поможет он тебе.

— Как так? — Стройный план распадался на глазах. — Ну может хоть посоветует что-нибудь!

— Есть там история неприятная… Еще в 61-ом было решено исследование темы радиоламп в Ленинграде сворачивать, и переходить на полупроводники. Соответствующее НИИ там закрыли, оставили только серийный выпуск. По электровакуумным приборам сейчас разработку ведут только во Фрязино, ну там всякие СВЧ магнетроны, клистроны для оборонки. Сам говоришь, это не подходит.

— Вот как, — расстроенно протянул я. — И что же делать?

— Не волнуйся, контора работает, — засмеялся главный инженер главка. — Навел я справки. Может помочь бывший начальник того самого НИИ, Авдеев Валентин Николаевич. Очень талантливый специалист, он еще стержневые радиолампы изобрел.

— Как мне его найти?

— Не спеши, дослушай! Он сейчас руководит небольшой лабораторией микроэлектроники при АН БССР. Записывай телефон…

— Спасибо, выручили. Может еще сегодня его застану.

Опять кручу в руках убогую карболитовую трубку, с тоской вспоминая 7960-й телефон из 2010 года. До Минска дозвониться не слишком просто, то межгород занят, то абонент. Спикерфон отсутствует, ЖК-экран не поставили, автодозвона в 65-ом году не предусмотрено. Еще и паллиатив на шпильках отпустил пораньше домой. Минут через пятнадцать совсем потерял терпение от накручивания упругого диска, но Валентин Николаевич все же ответил. Договориться с ним о встрече «на завтра» удалось без труда.

Ехать ночным поездом, да еще с артефактом в кармане, Анатолий запретил. Так что романтики с водкой и преферансом под стук колес не получилось. Процитировал пункт какой-то замшелой инструкции, «Секретные документы перемещаются в границах режимных объектов в закрытых папках (портфелях), при выносе за их пределы – в специальных сумках, мешках, чемоданах, закрытых и опечатанных специальными печатями». Причем действовать так надо даже если печать лежит в кармане. Может оно и к лучшему, летать мне всегда нравилось. Особенно в 65-м, без мучительно долгих формальностей регистрации, многоступенчатого досмотра, и долгого сидения в зале-накопителе.

…По славной традиции Советского Союза доступ в лабораторию был организован с заднего хода. Хорошо хоть въезд в изрядно захламленный внутренний двор, образованный грязно-желтыми 5-этажными корпусами, не был перегорожен воротами или хотя бы шлагбаумом в комплекте со злобным вахтером. Обошлись без ругани и заказа пропусков. Зато сам подъезд едва нашли, двери были буквально завалены ржавыми металлическими стеллажами, которые оставляли место лишь для узенькой, полузанесенной снегом тропинки.

По внутренней лестнице добрались на третий этаж, обитая черным дерматином дверь лаборатории была приглашающе приоткрыта. Анатолий только головой покачал при виде такого вопиющего наплевательства на режим секретности. Коридор мог бы назваться широким, если бы не стоящая у стен техника и шкафы. Но при этом ощущения запущенности не возникало, даже в субботу ярко горел свет, слышались голоса, какой-то технический стук, чавканье и скрип электроприводов. Зато кабинет руководителя был практически пуст, не считая, понятное дело, пары столов со стульями, директорского кресла, и самого товарища Авдеева. Чуть полноватого, интересного мужчину лет 40–45 на вид, с правильными чертами лица, которые чуть портила слишком высокая верхняя губа и мясистый нос.